Сонливость подкрадывалась неторопливо, но с полной неизбежностью. Щебет птиц успокаивал сердце, которое взволнованно ускорялось в ответ на каждую неприятную мысль, возбужденную праздными разговорами в постели. Надо было сразу уснуть. Матиас рассеянно усмехнулся, лениво перебирая пальцами белокурые пряди Тиандеи.

- О таких вещах говорят вслух в исключительных случаях, милая, - заметил инквизитор, продолжая рассматривать веснушки на плече принцессы. - Но разве ты сама не чувствовала себя должной, когда я закрыл тебя собой от людоедской стрелы, а после защитил от пиратов на том проклятом айгеронском мосту?

Кервердо чуть лукаво улыбнулся, коротко заглянув Мейларис в глаза. Конечно, тогда он делал это без умысла, но и о любви друг к другу говорить в ту пору было нечего. Весьма подходящий пример. Кто бы мог подумать, чем все в итоге кончится… Церковник привычно цыкнул.

- Меня ударили по голове, когда я защищал леди Франсорик и ее монашью “свиту”, - тихо начал Матиас, не переставая теребить девичьи локоны, будто это успокаивало, хотя инквизитор не был взволнован. Что случилось, то случилось. - Это произошло в паре дней пути из Айронгарда в Экхард, - проклятое место, все никак меня не отпустит. Кервердо медленно вздохнул, чуть поелозив затылком на мягкой подушке. - По всей видимости, я упал в реку и затерялся в осоке. Искать меня не стали по объективным причинам, и правильно сделали… Но после того, как стало известно, что до Ривершейда я так и не добрался, леди Арнери самолично отправилась меня искать. И как понимаешь, нашла. Правда, не сразу.

Изначально церковник не хотел об этом говорить. Не сейчас, не перед сном, не в тот момент, когда им обоим так хорошо. Но с лёгким удивлением понял, что воспоминания о случившемся больше полугода назад уже не беспокоят, как раньше. Что-то время все же лечит. Жаль, не все.

- Я смутно помню тот день. Как все последующие и, тем более, предыдущие. Даже тот, когда впервые пришел в себя в стенах Исбридского монастыря, полного больными алой немощью. Из моей жизни суровым роком были вычеркнуты почти три месяца, и после - ещё один. Но когда я очнулся, Элизабет была рядом. Серьезная, молчаливая, холодная, словно осколок льда. Мне казалось по началу, что она всегда такая. Потому даже задумался, что же отец в ней такого нашел, - Матиас криво ухмыльнулся, совсем коротко, принявшись задумчиво изучать личико Тиандеи - такое родное и любимое. - Но больше меня, конечно, интересовало, зачем она это сделала. Зачем искала, зачем спасла из плена, в который я угодил... Знаешь, ей это удалось в немалой степени потому, что какой-то полудурок решил, что продать меч Бича Талиона - хорошая идея. Да не где-нибудь, а в Айронгарде.

Трудно спорить с тем, что инквизиторский меч сложно не узнать, особенно если ты целенаправленно его ищешь. Да и леди Арнери была совсем не глупа, об этом даже вслух говорить Кервердо смысла не видел. Но вновь рассеянно ухмыльнувшись, взял руку принцессы в свою, сжав ее точеную ладошку в своих крепких пальцах и держа ближе к сердцу.

- Признаюсь, полагал, что дело в отце и их дружбе. Допускал даже, что Элизабет что-то от меня нужно, хотя, пожалуй, и сейчас не буду отбрасывать данный вариант…

Церковник прикусил губу, ненадолго смолкнув и рассматривая колечко на пальце охотницы. Он все еще держал девицу за руку, наблюдая за тем, как свет играет на неровных сколах единственного солнечника. В этих бликах сам Талион нам улыбается.

- Но леди Арнери мне ответила, - тихо продолжил, вновь посмотрев на принцессу своим задумчивым взглядом. - Что думала тогда, конечно же, не о моей заднице. И даже не о чувствах отца, которому при их прошлогодней встрече не сказала, но мне таки призналась, - и ведь действительно очень похожи - промелькнуло в голове вместе с еще не высказанными словами, которые не заставили эльфийку долго ждать. - Призналась, что думала тогда о тебе и не хотела, чтобы ты испытала ту же боль, что и она когда-то.

Матиас бы все равно ей сказал. Не стал бы скрывать. Зная, насколько в глубине души Тиандее это было важно. Возможно, всю ее сознательную жизнь. Конечно, многое в этой самой жизни поменялось, и особенно для принцессы. Но может хоть что-то теперь не будет тяготить ее сердце. Или наоборот вызовет лишь новые волнения и противоречия. Но на все воля Единого…

Со двора через распахнутое настежь оконце донесся знакомый смех. Кажется, Нахуэль проснулся, да с настроением, будто спал не за столом в корчме, а на барских перинах. Что-то трубадур еще говорил, но инквизитор не прислушивался. Да и с кем он это делал - плевать. Лишь бы не возвращался. Впрочем, Ахулинет, судя по всему, устроил свой зад на лавке у плетени, под кудрявой березкой и принялся настраивать свою лютню.

Подпись автора

на вафельный пломбира рожок

Как только Тиандея зашевелилась, Матиас уже понял, что она собиралась сделать, но все равно позволил эльфийке выскользнуть из его объятий. Сквозь тяжелый вздох мужчина накрыл лицо рукой, пряча досаду под сгибом локтя. И черт меня вообще дернул все это сейчас рассказывать… Мог бы как всегда смолчать, но нет, блять. Сон все еще кружил где-то рядом, но робко отступил под натиском острых чувств. Разумеется, инквизитор не желал видеть девичьих слез, не хотел, чтобы принцесса так расстраивалась. Тем более сейчас, когда у них и без того немного времени для того, чтобы провести его вместе.

Тихо цыкнув, Кервердо неторопливо сел в постели. Босые ступни ощутили шероховатость деревянных половиц, которые множество раз скребли от грязи с достойным хвалебных од старанием. Почесав затылок и бросив хмурый взгляд на Мейларис, церковник нашарил край простыни и, наконец, поднялся. Утренние лучи солнца падали еще слишком косо, потому яркий свет ударил по глазам так сильно, что пришлось недовольно сощуриться.

Шепот, сорвавшийся с девичьих губ, заставил на мгновение замереть, держа в руках простынь, которую Матиас собирался набросить Тиандее на плечи. Стало горько, но Кервердо ничего не ответил, прикрыв принцессу тканевым укрывалом и закинув его края себе за спину. Присел на подоконник, притянув девицу к себе. Она была красива даже в слезах, хотя, конечно, этого нюанса хотелось бы избегать. Смахнув с девичьих щек капли горькой соли, церковник обнял охотницу крепче.

- Меня не так легко убить, родная, ты же знаешь, - тихо произнес, размазывая остатки слез по ее острому подбородку, который чуть приподнял, дабы Тиандея посмотрела ему в глаза. Тут же вспомнился ответ Нирейна на эту же фразу. Матиас невольно улыбнулся, подозревая что принцесса ответит так же - вслух или про себя, но точно так же. - Меня до сих пор временами преследуют призраки минувшего, отчего и вся моя глупая обида… - Инквизитор недовольно цыкнул сам на себя, чуть качнув головой. Об этом не стоило уже говорить, хоть по-прежнему хотелось объясниться. Пожалуй, я уже достаточно сегодня наговорил. - Но откуда тебе было знать, милая? - Действительно - откуда? Все эти обиды не стоили и выеденного яйца, жаль, что понимание всегда приходит слишком поздно. - Откуда нам было знать? - Пальцы Кервердо зарылись в девичьи волосы за ее острым ушком. - Может, оно даже к лучшему.

Церковник мягко потерся носом о щеку охотницы, прикрыв глаза и вдыхая тонкий, еле уловимый аромат жасмина. Нахуэль все еще настраивал свой инструмент, ловко перебирая пальцами струны, которые звучали почти идеально, но неточность в строе слышал лишь бард, периодически подкручивая колки и что-то тихо ворча.

- Мы не всегда будем вместе, и с нами всегда будут происходить нехорошие вещи. Нужно научиться это принимать без сожалений, - Матиас говорил тихим шепотом, не желая отдаляться, рисуя кончиком носа невидимые узоры на щеке принцессы, чувствуя ее дыхание на своем лице. - Но я всегда буду идти за тобой. Пока ноги еще носят, а разум не поглотило безумие.

Мягкая, рассеянная улыбка почти сразу превратилась в нежный поцелуй, словно робкое признание в любви и верности, о которой не требовалось говорить вслух.

- О, друзья мои! Вы уже не спите сладчайшим из снов? - По всей видимости трубадур, наконец, заметил влюбленную парочку окне. - Или еще? Ха! Не важно, не важно, позвольте, я сейчас кончу с этой строптивой струнной красавицей и заставлю ее спеть вам что-нибудь восхитительное… Из моего, разумеется, репертуара!

На этих словах Ахулинет принялся с утроенным энтузиазмом настраивать свою лютню, выдавая вполне приятные аккорды. Инквизитор же тихо цыкнул, пряча лицо с волосах принцессы и крепче обнимая ее за талию. Кервердо нисколько не смущало внимание барда, как и его песенки, но…

- Если он будет тебя раздражать, я могу очень метко обезвредить его чем-нибудь на твой выбор, - пробубнил церковник девице в плечо. - Желательно не сапогом, а то бегать по двору с голым задом в поисках своей единственной пары обуви не имею никакого желания.

А вот сжать пальцы на мягкой попе эльфийки этого самого желания оказалось предостаточно, что Матиас и сделал, довольно фыркнув Тиандее в шею, на которой после оставил нежный поцелуй. Хотелось, - искренне и очень, - чтобы девчонка перестала расстраиваться, чтобы они, наконец, оставили все неприятное позади.

Подпись автора

на вафельный пломбира рожок