Привычные мурашки пробежались по затылку и как это обычно бывает, охватили всю поверхность кожи. То самое чувство, когда буквально каждой клеточкой тела ощущаешь, как тебя пристально рассматривают. Порой не знаешь, что более жутко, не видеть наблюдателя или встретиться с ним взглядом. Но ведьмаку это скорее польстило, значит, её воспринимают серьёзно. К сожалению, в столь нелёгкие дни, слишком много людей смотрят с сомнением на женщину-ведьмака. Пускай это и не частое явление, но сложившийся в социуме стереотип был до жути непробиваем. Поначалу и она сомневалась. Тренировки оказались для Элориель непосильным трудом и она сама себе честно в этом признавалась. То не было ленью или попыткой откосить от сложного ремесла, скорее, тогда Руатар пыталась не быть обузой. Многое получалось не с первого раза. Её тело просто отказывалось работать как нужно. Конечно, большая часть ведьмаков начинает своё обучение в раннем возрасте или приходят к бестиарию, умея хоть какие-то боевые навыки. Элориель же не умела ничего. И в первые несколько лет стыдилась своих жалких попыток усвоить новую для себя науку. И это несмотря на тщетные попытки её мастера убедить девушку в том, что она учиться быстрее, чем большинство новичков. Со временем с каждым новым выполненным заказом она стала увереннее в своих силах, своих знаниях и своих возможностях. Эта вера стала её щитом перед внешним миром. Ей не нужно было ничего доказывать, ни себе, ни кому либо ещё. Выполненный заказ говорит сам за себя.

Мужчина перед Элориель только подтвердил её вывод. Значит, инквизитор. И для неё это была плохая новость. Служителей церкви девушка старалась обходить стороной. Не то, чтобы каждый знал её в лицо или помнил, как зовут, но Руатар предпочитала не рисковать. Денег дяди Аластора ей не было жаль. Она бы могла и дальше пытаться помогать людям в битвах, возможно, погибла бы, а может, взяли бы в плен каолтарцы, а там… Кто знает. На всё воля Создателя. Вполне вероятно, что так бы она искупила свои прегрешения, но раз уж «убийце королей» купили свободу, то не стоит рисковать ею.

В нос ударил едкий запах дыма. Несмотря на надетую поверх нижней части лица маски, натянутую по самую переносицу, Элориель всё же ощутила аромат табака. Несколько плавных движений ладонью перед своим лицом и девушка уже смахнула часть выдуваемого инквизитором смога. Бывшая жрица никогда не считала себя высокоморальным человеком, но почему-то именно сейчас в её мозгу проскользнула одна занимательная мысль: «Не для того я тебя спасала, чтобы ты гробил своё здоровье». Но вскоре и она упорхнула вместе с прекратившимся взаимным разглядыванием.

— Хм, — едва слышно реагирует на его слова ведьмак. То, что городок оказался гораздо более проблемным, чем предполагалось изначально, Эл поняла ещё в тот момент, когда на неё напал гуль, не говоря уже о том, что  несчастной жертве вонзили что-то острое вроде ножа или кинжала в печень ещё до того, как она обернулась чудовищем. В этом, как она сразу заметила, и заключалась основная странность и, возможно, самая главная проблема всех бед у местного поселения. Более точно можно сказать лишь после разговора с заказчиком, т.е. старостой деревни. Кажется… В заказе он обозначил себя как «Берген, староста деревни Кинлок».

Продолжая свой внутренний анализ и монолог, от Элориель не ускользнуло и то, как быстро мимо них прошёл какой-то мужчина и скрылся у соседнего дома. Его спешка показалась ведьмаку подозрительной, как и озирание по сторонам. Что у неё было не отнять, так это умения вовремя подмечать детали и мелочи, взгляды и движения тех, с кем говорит, и тех, кто проходил мимо. Женская интуиция, опыт или приобретённая после посвящения способность — она не знала, и всё же, по красноречивому взгляду инквизитора, Эл поняла, что прошедший мимо них человек как-то причастен к происходящему. И если ещё секунду назад из-за промелькнувшей шальной мысли догнать мужчину, она готова была оставить инквизитора в одиночестве, то теперь, будучи огорешенной уже другой новостью, она полностью переключила своё внимание только на своего собеседника.

«Ожившая нечисть? Мертвецы? Это что, шутка?» — словно гром среди ясного неба, оглушили девушку собственные мысли.

Это очень плохо, не говоря уже о том, что опасно. Не только потому, что её могут раскрыть, а потому, что теперь она была уверена в том, что здесь орудует ещё и тёмный маг. И если трупы до сих пор восстают из могил, то преступника всё ещё не нашли. И чем дальше, тем будет хуже. Интересно, как долго инквизитор здесь пребывает?

— Очаровательно, — как можно более нейтрально произносит Элориель, сдерживая внутренний порыв развернуться и уйти. Комментарий срывается с её губ практически сразу, едва Инквизитор озвучил проблему. Если бы она знала, что здесь будут замешаны восставшие из могил трупы, то передала бы задание кому-то другому. Пользоваться магией в положении Эл было равносильно крику культиста на площади с признанием, что он или она поклоняется Веренису. Прецеденты в прошлом случались, во всяком случае, ведьмак понимала, что при встрече с нежитью слишком велик шанс защищаться любыми доступными средствами, в том числе магией, какой бы она ни была. Среди ведьмаков встречались маги, в том числе огненные. И по их рассказам, некоторым приходилось превращать целые кладбища в пепел и золу, настолько необратимыми были последствия после поднятых из могил.

Она с шумом выдыхает, вкладывая в это действие больше раздражения, чем реального опасения, — мне платят за устранение гулей, восставшие из могил трупы — Ваша головная боль, инквизитор.

И это правда. Потому что в заказе значились исключительно гули. И ведьмакам платят за устранение конкретных бестий, а не всех подряд. Цена чётко оговорена. Вряд ли ей заплатят за дополнительные хлопоты, тем более, раз уж здесь присутствует инквизитор. Вероятно, с целым отрядом. Пускай сами разбираются с мертвецами, вызывают членов ордена и паладинов. Ей срочно нужен был староста деревни. Слишком много вопросов уже в первые часы пребывания в окрестностях и самой деревне. Но видимо предвосхищая дальнейшие вопросы или считав всё с глаз, которые инквизитор так старательно пытался рассмотреть, ведьмак узнаёт, что Бергена ещё пару часов придётся ожидать. Но что действительно взволновало её не на шутку, так это обряд. Здесь есть одержимые? На её памяти лишь единожды приходилось видеть подобное и даже при попытке провести изгнание, ничего не вышло, было слишком поздно…

Брови Элориель от волнения сходятся в переносице, — «да что за дьявольщина здесь происходит?»

Следом она уже выгибает бровь в недоверии, но этого почти не видно под нависающим капюшоном.. Настолько эта ситуация не коррелировалась с имевшейся у неё информацией. Конечно, с разгуливающим вне кладбища гулем уже стоило бы задуматься, но сейчас, даже не видя ничего из того, что перечислил этот мужчина, Элориель понимала насколько оказались запущены дела в Кинлоке.

Знакомое имя рода резануло слух едва инквизитору стоило его произнести. От осознания того насколько мир тесен, возможно, и стоило бы удивиться, но девушка настолько привыкла к тому, что постоянно происходят уму непостижимые вещи, что её мгновенно отрезвило, позволив сохранить и ровное дыхание, и ведьмачью выправку.

«Значит родственник лорда Оквальдского. Племянник?» — На секунду задумалась Руатар. В последний раз она слышала эту фамилию ещё будучи жрицей в Илендоре. Тогда лорд приезжал на один из званых ужинов, на которые созвали всех наместников провинций. Она не знала, что обсуждали политики, но слышала, что сын его находится в ордене Элен`Дор, а другие родственники лорда то ли командуют крепостью, то ли состоят в королевском легионе. Возможно, речь как раз и шла о легионе, потому что они встретились именно в войну Ледяных Ветров в 1208 году — такое просто невозможно забыть, даже при всём  желании. Конечно, она не была до конца уверена в том, какие выводы сделала, но однозначно, теперь ведьмаку предстоит быть осторожнее с этим человеком. Так будет лучше для них обоих.

— Элориель, — называет ему своё имя, игнорируя представление фамилии. В конце концов, далеко не у всех простолюдинов она имелась, а называться «Руатар» ведьмачка не хотела только одной причине; если Алариен и правда близкий родственник лорда Оквальдского, то наверняка он мог слышать ту историю с пиратским кораблём и семьёй Тьер, вассалами их рода. Ей лучше не светиться.

Ведьмак отслеживала каждое движение инквизитора. Она не хотела терять бдительность из-за нахлынувших воспоминаний или потому, что формально, сейчас они действуют заодно поневоле. На самом деле причин для того, чтобы работать в паре, у этих двоих полно. И, пожалуй, вряд ли бы Элориель осталась, будь на его месте кто-то другой. Разумеется, что с таким трудом обретённую репутацию профессионального ведьмака ей терять не хотелось, но когда речь идёт о сохранении собственной задницы, тут, как ни странно, начинает включаться здравый эгоизм.

Подстроившись под шаг мужчины, ведьмак следует за ним в сторону отдалённого строения, напоминающего деревенский храм, хотя скорее, это больше похоже на маленькую часовню. Руатар хранит молчание, впитывая всё, что рассказывает ей Алариен и не забывает поглядывать по сторонам. Косые взгляды людей, как бы ей того ни хотелось, по прежнему нервируют. Элориель привыкла находиться вдали от деревень и городов, проводя всё своё время в лесах. Даже в замке ведьмаков в северном Альдорее она пробыла чуть менее года, буквально на ходу обучаясь тому, что ей необходимо было знать, как ведьмаку.

И вот, наконец, её нога ступает на деревянные и скрипящие под их с инквизитором весом, ступени часовни. Небольшое белокаменное здание производило не самое лучшее впечатление. Почему-то оно сразу показалось девушке нечистым, и не потому, что снаружи стены часовни были покрыты тёмными пятнами грязи разных оттенков или сколами. Какое-то внутреннее чутьё говорило ей о том, что святое место уже давно не являлось таковым или хуже того, было кем-то или чем-то осквернено. Руатар не могла до конца понять, почему ощущала именно это, но как показывала практика, своим ощущениям и выводам ей стоило верить.

Они вошли внутрь и в нос сразу же ударил удушающий аромат ладана. Настолько пряный и сильный, что на несколько секунд Элориель даже стало дурно. Уже очень давно ей не приходилось посещать храмы и чувствовать на своей коже едва заметный дымок от древесных благовоний. Но вот что она помнила хорошо, так это то, что так сильно жгут лишь в одном случае, когда пытаются скрыть другие ароматы и чаще всего не слишком приятные.

«Скорее в убогий…» — Промелькнула в голове мысль в ответ на приветствие священника. Имя его ей было неизвестно, впрочем, роли сиё знание в данной ситуации абсолютно никакой не играло. Отчитывать за то в каком состоянии находилась часовня тоже было не с руки, как минимум, потому что в этой деревне доверять она могла пока только одному человеку. Элориель никогда не считала себя человеком с хорошей интуицией, а вот умеющей слушать, запоминать и делать выводы — да. Что ей сразу не понравилось, так это разительное отличие того, что было снаружи часовни и внутри. Несмотря на малые размеры строения и отсутствие естественного освещения через витражные оконца, само помещение прекрасно просматривалось со входа, особенно глазами ведьмака. В отличие от грязной облицовки стен часовни снаружи, внутри оказалось на удивление чисто. Её взгляд быстро метнулся в сторону скамеек и рядов, она внимательно осмотрела видимые части пола и стен внутри, взглянула на зажжённые свечи и благовония у алтаря в противоположном конце часовни. Всё казалось… слишком чистым и от того напротив, создавало впечатление места, уличённого в грехопадении. Никогда ещё на её памяти в далёких деревнях не были такими чистыми храмы Единого. Не внутри. И она сама прекрасно знала, что уборки проводились на шестой день недели, а раз в месяц храмы очищались не только внутри, но и снаружи, но в здесь… Не покидало ощущение того, что кто-то пытался что-то скрыть. Только вот что?

Оставив пока что при себе выводы своих наблюдений, Элориель поспешила пройти следом за святым отцом и Алариеном вглубь часовни, а именно в небольшую пристройку и далее вниз по тёмной лестнице. Судя по всему в подвал, где должны были находиться в изоляции трупы. И чем ниже они спускались, тем явственнее ведьмак стала ощущать витающие в воздухе ароматы железа, гниющего мяса и посмертных испражнений. Скорее всего именно эти запахи пытались заглушить ладаном основное помещении часовни, но не слишком удачно. Примеси специфических ароматов  уже достигли верхних дверей пристройки. Как минимум, некоторые трупы должны были пролежать здесь пару недель, чтобы зловоние охватило подвал и лестничный пролёт.

Пока инквизитор задавал свои вопросы, девушка неспешно изучила сначала само помещение и только потом обратила пристальное внимание на трупы. Несмотря на окружающую их темноту, визуально уменьшающую и без того маленькое пространство, здесь не было тесно, хватало места и для столов с тремя трупами, небольшого столика, парочки стульев и стеллажей. Странное помещение не только для храма, но и для небольшой часовни. Подвалы под церквями использовались больше как склады для скудной провизии или ночлега в более засушливые дни, однако, Кинлок располагался в той климатической полосе Нельхиора, которая чаще всего страдала от проливных дождей, а значит, подобные подвальные помещения часто затапливались не только по весне после схождения снежных покровов, но и в летне-осенние периоды. Подтверждение тому она нашла в чёрной плесени на стенах. Её здесь хватало с лихвой из-за чрезмерной сырости. И это навело её на мысль, что трупы пролежали здесь гораздо дольше, чем пара недель, а скорее всего, и самих трупов было даже больше, чем их нынешнее количество в комнате.

История Роланда её мало волновала. Если он действительно был чёрным магом, то слабым, так как от его трупа не исходило совершенно никакой магической или присущей всем некромантам трупных эманаций. Либо он не практиковал это направление вовсе и занимался другими вещами, как например, ведовством с его проклятиями и попытками замедлить болезни, либо был очень слабым некромантом-недоучкой. Из того, что она услышала о лекаре — это были наиболее вероятные направления его тёмного дара.

В своих рассуждениях, Элориель практически отключилась от разговора инквизитора со святым отцом и очнулась только к моменту резкого восклицания последнего. Интересный он человек, однако, Алариен Вардрагон. Руатар даже позволила себе ухмыльнуться, не скрывая своего реального отношения к сложившейся ситуации. Им действительно было не до личных воспоминаний служителя часовни, более того, также, как и, вероятно, инквизитор, ведьмак находила этот разговор не слишком продуктивным. Их интересовали совершенно иные факты, а уж по её направлению, тем более. Ничего путного, кроме того, что Роланд, похоже, был образцовым подданным королевства и несмотря на наличие тёмного дара, всячески способствовал тому, чтобы жители Кинлока были в полном здравии. Но что-то в этой истории не сходилось, понять бы только, где именно произошла осечка. В том что она существовала, Эл была абсолютно уверена, как минимум потому, что часовня, вопреки словам святого отца, не была святым местом. И то, что заставляло бывшую некогда жрицу озираться и проверять каждый угол, было ничем иным, как откликом так тщательно подавляемого ею дара магии света. Обычно храмы, даже такие небольшие, как эта часовня, тщательно освещались, чтобы ни одна нечисть не могла сюда проникнуть, особенно нежить. Но в отличие от неё, это могли сделать некроманты. Головоломка всё ещё продолжала складываться в её голове, ища подтверждения уже среди трупов.

Скобление священника не раздражало, но Руатар посчитала это плохим знаком и признаком того, что святой отец сильно нервничал. Было ощущение того, что он что-то недоговаривает. Быть может, служитель и не причастен к тому, что здесь происходит, а с другой стороны, его сентиментальность могла стать безответственным отношением к своим обязанностям, не позволившим ему вовремя заметить опасность. Ещё и неоднозначная ситуация со старостой. Значит, не только Роланд, но и другие жители деревни пытались надавить на Бергена. Почему-то ведьмак начала верить в невиновность лекаря с тёмным даром, как будто он стал пешкой в чьей-то игре, не сумев отделить зёрна от плевел.

Вскоре священник удалился, оставляя гостей наедине с обглоданными телами. Ведьмак лишь посмотрела ему вслед, недоверчиво сузив глаза.

«Ложь.» — Всё, что пришло ей на ум. Что именно — предстояло узнать.

К тому моменту, как Алариен к ней обратился, Элориель уже подошла к лежащему дальше всех телу и сорвала с него некогда белое покрывало, успевшее, как и всё остальное в этом помещении, пропитаться кровью, гнилью и плесенью. Смрад от пролежавшего в сыром подвале трупа успел притянуть к себе трупных мух. Картина нелицеприятная. Даже ей было трудно сдерживаться, хотя вряд ли ей приходилось иметь дело с настолько запущенными случаями. Страшнее всего было видеть трупы на войне, а также тела тех, кто умирал буквально на руках не столько целителей, сколь в руках боевых товарищей. Последствия после стычек с каолтарцами поражали своим многообразием и кровожадностью не хуже того, что они с инквизитором видели сейчас на столах. Разве что на войне ты живёшь бок о бок с запахами железа, стали и пепла.

Во всепоглощающем мраке её глаза слабо светились во многом благодаря наличию в жилах тель`аренской крови, но сейчас, как будто, они стали излучать внутренний свет сильнее, пытаясь озарить им тёмное пространство. Разумеется, образно. Свою силу она сдерживать умела.

Выводы инквизитора показались ей во многом логичны, во всяком случае, с трупом Роланда, который тот старательно рассматривал, было всё именно так. А вот с тем, который созерцала она — нет. Действительно, то, что она видела перед собой было похоже на работу гулей: оторванные куски уже огрубевшей и осунувшейся от бескровности плоти, сломанные кости, содраная кожа. Ни на одном из трупов в этой комнате просто напросто не осталось не тронутого куска тела. И как раз это показалось ей странным.

— Театр одного актёра, — отвечает ему Элориель, но это касается того, о чём распинался пару минут назад служитель часовни, — Он знает больше, чем говорит, ровно, как и этот их Берген.

Она обходит все трупы, цепляясь взглядом за любые мелкие детали, и останавливается в паре шагов от Вардрагона. Убедившись, что Святой отец ушёл наверх, ведьмак достаёт из сумки скудный набор имеющихся трав и одну склянку с мутной синеватой жидкостью, которую таскала с собой около полугода на случай, если она ей когда-нибудь понадобится. И вот наконец, этот момент настал. Девушка подходит к рядом стоящему столику, на котором лежат медицинские инструменты.

— В отличие от тех двух, тело Роланда было покусано, как гулями, так и нежитью, — начинает вести монолог девушка, растирая в руках мелкие тёмные корни и листья, — если он что-то планировал, то это вышло ему боком, но я не верю в то, что Роланд некромант-недоучка. По крайней мере, от него бы смердило как от человека, который не первый год работает с восставшей нежитью, — зажав растёртые травы в левой руке, она аккуратно открывает склянку размером с детский мизинец и закладывает туда только что растёртую субстанцию, — по дороге в Кинлок, на нас напал гуль. На моей кляче остались такие же следы от зуб, как и на теле Роланда, — девушка стукает пару раз указательным пальцем по склянке, — Это случилось за пределами кладбища на лесной тропе. Тело пришлось сжечь, поэтому тебе придётся поверить мне наслово, — закрывает пробкой склянку и держа её между указательным и большим пальцем, медленно взбалтывает жидкость внутри, чтобы всё смешалось, — так вот была одна странность, гуль ещё не до конца успел трансформироваться, и мне удалось рассмотреть на его теле след от кинжала под рёбрами в области печени. Трудно утверждать, что это не была чья-то самооборона, но по опыту скажу, что такие раны у гулей затягиваются, стоит им отведать мертвечины, а вот следы укусов нет, — она поворачивается к Алариену и подходит ближе, — но у того гуля, в отличие от трупа Роланда, ни единого следа укуса или когтей. Из чего лично я делаю вывод, что он был обращён в гуля насильно.

Всё ещё скрывая под капюшоном своё лицо, ведьмак подходит к мёртвым телам и снимает маску, что закрывала нижнюю часть её лица. Ещё несколько раз взболтав склянку, ведьмак открывает её и выпивает полный пузырёк. По горлу разливается горький привкус трав, а тело постепенно начинает холодеть, заставляя и без того светлую кожу бледнеть до того же состояния, что и у покойников. Дышать становится сложнее, каждый вдох сопровождается осиплостью, а выдох шумной охриплостью. Её грудная клетка то вздымается, то опускается, в лёгкие сначала набирается много воздуха, а затем он полностью выходит и Элориель замолкает. Её зрачок уменьшается и создаётся впечатление, что он принимает вертикальное положение, как у рептилий, но это лишь игры воображения. Мир вокруг становится тусклее, как будто художник разлил тёмно-синие чернила. Элориель видит Алариена как сочное красно-оранжевое пятно на чёрно-белом холсте мрачных будней.

«Соберись,» — подсказывает ей внутренний голос и она поворачивает голову к трупам. У ведьмака есть не больше минуты, чтобы найти подтверждение своим догадкам. Медленно и плавно, словно готовящийся к нападению хищник, Руатар нависает над телом бывшего лекаря. Для неё время после выпитого эликсира текло очень медленно, в отличие от инквизитора. Для тех, в ком сейчас разливалась горячая кровь, движения ведьмака однозначно должны были показаться слишком быстрыми, отрывистыми и резкими. Элориель едва ли не кружила над трупами, разглядывая их то так, то эдак, опускаясь ниже, чтобы глаза оставались на уровне сломанных рёбер жертв, то нависая над ними и запуская руку внутрь их тел, нюхала останки и растирала между пальцев то, что недавно могло быть мышцами или частью любезно вынутых кем-то внутренностей. Как и следовало ожидать, на трупах не было ни единого насыщенного пятна, которое могло говорить о том, что вскоре кто-то из них мутирует в очередного гуля. Это, конечно, обнадёживало, но для инквизитора это скорее плохая новость, нежели хорошая. Время подходило в концу, потому первые признаки удушья и синевы на горле начали проявлять себя во всей красе. ведьмак ускорилась: рёбра, кости, остатки кожи, раны, следы зубов… Мозг постепенно начинал закипать от объёма поступающей информации. Элориель пыталась рассмотреть как можно больше. Но в конечном итоге, она сделала всё, что смогла. На последних секундах она подлетает к тому же столику, где лежали медицинские инструменты. Дотянувшись рукой до неглубокого блюдца, она спешно подтягивает его к себе и тотчас низвергает из желудка то, что приняла минуту назад. Её тошнит какой-то чёрной землёй и такого же цвета жидкостью. Зрелище нелицеприятное, но у неё не было ни желания, ни времени что-либо объяснять, потому что служитель мог вернуться быстрее, чем озвучил. К тому же, это единственный способ снять часть вопросов до наступления темноты.

Ведьмачку рвёт ещё несколько минут, пока остатки зелья полностью не выходят из организма. Цвет её кожи постепенно возвращается к той естественной бледности, что была с ней при рождении. Зрачки становятся больше, а радужка глаз как будто тускнеет. Она старается глубоко дышать, но смрад подвала забивает ей ноздри. Элориель пытается пересилить себя, чтобы не блевануть от витающих в воздухе «ароматов благовоний», наспех и не церемонясь, вытирает рот какой-то марлей, лежащей тут же. Всё равно в таком месте этот кусок повязки никому не поможет. Девушка старается дышать через рот, чтобы избежать очередного приступа и спустя ещё пол-минуты, надевает обратно нижнюю часть маски, поправив при этом капюшон.

— Роланда кусали и гули, и восставшая нежить. Но к тому моменту, как гуль начал трапезничать, лекарь уже был мёртв. В ином случае, он бы стал одним из падальщиков, — собралась с силами ведьмак, чтобы как можно скорее передать всё увиденное ею, — ногти… Похоже он отчаянно цеплялся за жизнь, пока его драли. В ротовой полости отсутствует язык, но он не был откушен.Слишком ровная рана, ни следов зубов, ни рваных краёв. Его отрезали, чтобы он не мог говорить. — Элориель старалась говорить только по делу, припоминая каждую деталь, что удалось рассмотреть, — у всех трёх трупов отсутствуют внутренности, кто-то позаботился о том, чтобы их вынуть. Обычный человек увидит, что раны одинаковы, но это не так. У дальних трупов следы от медвежьих когтей. Их пытались замаскировать под зубы, но вышло неаккуратно. Гули вгрызаются в жертву и оставляют рваные раны от острых зубов, как… например, акулы. И гули никогда не проламывают черепа и кости, как у ближайшего к стене трупа. Тот, что в центре, его рёбра сломаны слишком аккуратно. Нажим был сделан на солнечном сплетении и, вполне вероятно, уже после того, как труп вскрыли. Кто-то старательно заметает следы, пытаясь замаскировать все раны под те, что оставляют гули. Зачем — без понятия, но наверняка этому есть объяснение. И если хочешь честное мнение, подозреваю, что ведьмака вызвали как раз для того, чтобы замести следы. Мы сжигаем тела гулей, чтобы их заражённая кровь не попала в плохие руки. И… — Ведьмак запнулась, раздумывая, как объяснить то, что она почувствовала, когда вошла сюда и что поняла, после осмотра трупов.

«Если я скажу, что кто-то проклял это место, наверняка возникнут вопросы… Талион, помилуй, почему я вообще об этом думаю? Это не моя работа!» — Безмолвное сражение с самой собой было частым явлением, когда в Элориель вновь просыпалось человеколюбие. Альтруизм никогда не доводил её до добра, равно как и слепая вера. И это очень раздражало, что пытаясь думать о спасении своей шкуры, она всё ещё проявляла беспокойство за других. — «ладно, ырка с ними, будь, что будет!»

— Кто-то осквернил часовню, — признала наконец-то очевидный факт ведьмак,— Сомневаюсь, что жителям в ближайшее время угрожает что-то помимо гулей, они, похоже, и сами неплохо справляются с убийством друг друга, но всё же… Подозреваю, что тот тёмный маг, который продолжает поднимать мёртвых, хотел наложить проклятие на Кинлок…И… Вы сказали, что есть одержимый ребёнок? Тогда у меня точно плохие новости, — предупредила Элориель, — нельзя позволить ему умереть, иначе проклятие сомкнётся на деревне и будет такая же братская могила, как на войне Ледяных Ветров.

Руатар резко замолчала, поняв, что сболтнула лишнего.

— Я наверх, мне нужен свежий воздух, — резко говорит ведьмак и спешно покидает подвальное помещение.

«Ты дурная?» — Задаёт она себе мысленный вопрос, — «сама себя подставляешь,» — девушка пролетает мимо священника и заплаканной женщины в объятиях хмурого мужчины с красными от слёз глазами, — «как ты ему объяснишь теперь откуда столько знаешь про это?»

Неизвестно, что будет лучше — что инквизитор подумает о том, что она просто осведомлённый бывший маг или такой же тёмный маг, как и труп в подвале. Последнее однозначно не стоит того, чтобы так рисковать. Не говоря уже о том, что если повторно освятить часовню, понадобится сила ордена. А ведь ещё есть одержимый ребёнок… Что если ритуал экзорцизма пойдёт не по плану и ей придётся воспользоваться даром? Конечно, сохранение её тайны даже близко не стоит с жизнями стольких людей. Если тёмный маг завершит начатое, то спасать уже будет некого. Они все очень быстро превратятся в ходячих мертвецов.

Элориель с силой толкнула двери часовни, аккурат в тот момент, как начался ливень и над головой рассекла тёмные облака яркая молния. Благо, что на входе часовни был небольшой навес. Ведьмак прислонилась спиной к стене и закрыла глаза. Больше всего на свете ей сейчас хотелось принять ванну, чтобы смыть с себя весь смрад из этого подвала. В носу резко возник тот же неприятный запах, но ведьмак позволила себе опустить маску, чтобы полной грудью вдохнуть аромат дождя. Тяжёлые капли барабанили по навесу, листьям деревьев и крышам соседних домов. Вскоре исчезли и человеческие звуки, ведь жители Кинлока поспешили укрыться от непогоды в своих домах.

Стоя с закрытыми глазами под навесом, она на пару мгновений будто бы вернулась в 1208 год. Тогда каолтарцы притащили к нельхиорским берегам своих ведунов. Их магия не была похожа на ту, которой владел орден Элен`Дор. Элориель, конечно, не так много видела, но ей однозначно было с чем сравнивать. А тот ритуал, который за раз сгубил жизни сотни солдат в прибрежном форпосте, нередко преследовал её в кошмарах. Забавно… Их в её жизни хватало сполна. Перед глазами будто пронеслась та самая сцена из прошлого — Высокая скрюченная и уродливая старуха, вся в шкурах и костях, с огромным, выше её роста костяным посохом, на конце которого зияет острый кинжал. Она громко и напевно кричит, водя им в воздухе. Перед ней лежат трое: двое уже мертвы, из их груди сочится густая тёмно-красная кровь, а затем она вонзает острый конец в грудь всё ещё живого, но ослабленного нельхиорского солдата наконечник. Из его груди вырывается нечто тёмное и необузданное, оно нависает над небольшим каменным форпостом и затем происходит хлопок и всё строение охватывает чёрный туман. Не было ни огня, ни криков, ничего. Лишь посиневшие и почерневшие трупы солдат. Они погибли от насланного проклятия. Ведьмак плохо помнила, что было потом. Кажется, ведунью убили, а трупы погибших пришлось сжечь, чтобы проклятие не распространило моровое поветрие или магическую чуму. Но к тому времени её уже забрали лечить раненых.

«Тёмная магия не способна на чудесные исцеления. Она может только отсрочить неизбежное. Быть может… Ребёнок был болен и Роланд хотел ему помочь? Или это действительно тот самый ритуал из прошлого? Но почему тогда Кинлок? У городов и деревень близ Эшфорда никогда не происходило ничего подобного!» — Раздумывала Элориель, пытаясь найти ответы, —«Священник сказал, что труп лекаря обнаружили младший сын Бергена, Лиам, и Артур, охотник… Нужно осмотреть то место на окраине. Уверена, что его специально вытащили и бросили там уже мёртвым. И вряд ли это сделал некромант. Зачем настолько заморачиваться?» — очередной росчерк молнии и оглушительный залп грома, — «…или план пошёл не по плану? Стоит расспросить Бергена ещё раз. Всё равно к нему идти. Он заказчик…Хммм… Если Роланд, будучи тёмным магом, был угоден в качестве лекаря, то почему вдруг его хладное и обглоданное тело без языка и внутренностей сейчас лежит в подвале?»

Ответы на все эти вопросы ещё только предстояло отыскать.

Подпись автора

— Записки охотника —