Его очень раздражала ситуация, которая крутилась вокруг нельхиорского престола. Ещё лет пятьдесят назад Рид не был настолько категоричен в своих суждениях, но с каждым годом, прожитом бок о бок с людьми и другими расами, мужчина пришёл к весьма неутешительным выводам, что с удовольствием бы сжёг дотла всё до чего бы смог дотянуться. Людская власть навевала скуку и доставляла лишь хлопоты, не говоря уже о головной боли. Один монарх сменялся другим и у каждого были отличные от предшественника взгляды. Особенно остро это ощущалось, когда речь шла о государственном перевороте, имевшем дело совсем недавно. Жёсткая длань нового монарха прослеживалась не только во внешней и внутренней политике, но и имела сильное влияние на сознание подданных королевства. Резкую смену вектора Эдд заметил буквально в первую неделю правления династии Хорнрейвен, когда головы стремительно полетели с плеч. Это напомнило дракону о том, как погибал его собственный народ в роковом сражении — одни против целого мира. С той лишь разницей, что при всём людском тщеславии и властолюбстве, в Нельхиоре обошлось без геноцида. Некогда Эйддрисс бы согласился с этим королём. Драконы жили по не менее жестоким правилам. Впрочем, они же их и погубили.
Магистр Рид не любил бывать в Илендоре. Особенно по делам, которые не касались ордена, во всяком случае напрямую. Он находился в ситуации, когда можно полагаться исключительно на свои силы. Никто не знает его настоящей истории, никто не знает, кто он и о чём на самом деле думает. И вряд ли хоть одна душа сможет понять его мотивы, ощутить всю боль горя и отчаяния. Говорят, что мужчины не плачут, но когда к нему вернулась память, когда Эйддрисс вспомнил кем был и что приключилось. В своей драконьей ипостаси, он в последний раз поднялся в воздух, расправив свои широкие крылья. Его полёт стал тихим плачем по погибшим и навсегда утерянному наследию. Сколько бы он не пытался искать своих, всё было тщетно. И раз уж мир оставил его в живых, Создатель свидетель всему сущему, Эдд камня на камне не оставит. Ему терять нечего. Король ничего. Наследник пепелища.
Шли годы, которые сначала показались тому бесконечностью. Медленно, но верно, печаль и боль отошли на второй план, уступив место злости и гневу. Тем чувствам, которые были чужды его народу. Тем не менее, это позволяло Риду в полной мере ощущать себя живым, заставляя кровь кипеть в жилах, иметь цель и идти к ней, не видя препятствий. Месть стала причиной, заставляющей дракона жить. По этой причине, он не гнушался сомнительных знакомств, что могли потенциально ему помочь, будь то культисты или кто другой, желающий ордену падения. Уничтожение Элен`Дор — одна из главнейших задач Эдда. Держи друзей близко, а врагов ещё ближе. Членство в ордене позволяло ему беспрепятственно проникать во многие места, а также изучать врага изнутри, находясь в самом его сердце. Однако, несмотря на конечную цель, были моменты, которые заставляли магистра сомневаться в своём плане. Например, его наставник Диего. Давно не молодой, но очень мудрый человеческий маг из ордена. Пожалуй, он единственный, кому дракон позволит жить, когда придёт время.
Эти и многие другие думы роились в голове магистра Рида, пока он сидел на террасе постоялого двора «Дикая Охота», что в ремесленном квартале Илендора. Вокруг него то и дело кипела жизнь, тот редкий случай, когда даже страх оказаться на виселице мерк перед возможностью пропустить пару пенных кружек в честь Огненной Ночи. Жизнь людей скоротечна. Они словно муравьи: вечно куда-то спешат, находясь в поисках своего «я». Эйддрисс лениво перевернул страницу книги, скосив взгляд на одну из проходящих мимо официанток. Молоденькая, рыженькая, с отличными формами, что ещё нужно для счастья? Или лучше подцепить брюнетку из лавки напротив? Магистр переводит взгляд на пышногрудую мулатку что крутится возле покупателей, рассматривающих сабадорские ткани. Из-за того, что терраса находилась на втором этаже постоялого двора, мужчина прекрасно мог разглядеть любого прохожего, в то время как люди внизу практически не поднимали своих голов, спеша по своим делам. Где-то с центральной площади расходилась по ближайшим кварталам музыка, магистр слышал её хорошо, несмотря на то, что «Дикая Охота» располагалась в глубине ремесленного квартала. Детский вперемешку со взрослым смех сопровождал каждый уголок улицы. Раздражало только одно. Огненная ночь была праздником орков, вторженцев и захватчиков Элувиара. Эйддрисс испытывал, мягко говоря, неприятные чувства, но продолжал сохранять своё лицо. Сегодня его последняя ночь в Илендоре, по крайней мере в этой поездке. Завтра ему надлежало вернуться в Скайресс с докладом от королевского мага.
Мужчина поправляет парчовую мантию чёрного цвета с вставками из тёмно-фиолетового дамаска, надетую поверх чёрного кожаного жакета с выглядывающей из-под него шёлковой рубахой в тон дамаска. Талия магистра также была обвязана тугим поясом из дамаска того же оттенка, что и вставки на мантии. К нему же крепились сбоку поясная сумка и ножны с кинжалом. Чёрные брюки, как и подобает, заправлены в высокие сапоги из чёрной кожи. На груди Эйддрисса, как и у любого иного мага ордена, красовался амулет с магическим камнем. В случае Рида — это был снежный обсидиан. Гладковыбритый и до неприличия хорошо уложенные волосы, завершали сей педантичный образ. Как дракону, ему было свойственно выделяться и жизненно необходимо быть во всеоружии. Лишь пара выбившихся прядей могли говорить о том, что у кого-то день был весьма длинным. Впрочем, на такие мелочи Эдд внимания уже не обращал.
— Миледи, — остановил он первую попавшуюся официантку, — принесите ещё одну бутылку сухого вельмаарского.
- Подпись автора
