Фестиваль танцев. Музыка была слышна даже здесь, на безлюдной улице, куда инквизитор явился совсем не для того, чтобы развеяться под конец дня. Достаточно тихо, чтоб не мешало думать. Причина прогулки лежала во внутреннем кармане длинного чёрного камзола. Привалившись к стене невысокого дома за углом, мужчина продолжал раскуривать неизвестно которую по счёту трубку, уже практически не различая привкуса примешанных к табаку трав. Рядом терпеливо дожидался указаний мальчишка-посыльный, не решаясь проронить ни звука.

“Старый пёс и его проповеди уже стоят поперек горла. Вцепился в мою задницу, как клещ, скользкая проницательная сука.” Ульрик Моран, епископ при малом илендорском храме, с некоторых пор высказывал нежелательный интерес к потрёпанному жизнью племяннику оквальдского лорда Вардрагона. Вернее, к его прошлому, что выходило за границы любой исповеди как таковой. Поиск информации велся на стороне, о чём Ален отлично знал и чему, само собой, пытался всячески мешать. Всё могло изжить себя ещё в зачатке, но у Ульрика имелись очень полезные связи, а это означало проблемы.

Любые их разговоры велись между строк. Извечные подозрения, провокации. “Покайся, сын мой, за многочисленные прегрешения свои и чудесное спасение волей божьей.” Вардрагон уже не раз с удовольствием представил, как растягивает эту хитрую паскуду на дыбе, упиваясь его отчаянными воплями. Как ломал бы его хрупкие кости, пробивал раскалёнными иглами руки и ноги, вырывал ногти, резал... “Чудесное спасение волей божьей.” Отличная издёвка. Алариен неприятно усмехнулся, зло потешаясь. И над его святейшеством, и над своей поганой долей.

Кое-какие связи остались и у инквизитора, но час от часу не легче. Перехваченное письмо было адресовано Ульрику и пришло из храма Виндсторма. Того самого, где после возвращения из плена Вардрагон пытался научиться жить заново. Текст в послании был ничем иным, как ответом на конкретные вопросы. “У многих из тех, кто служит Церкви, есть своё прошлое, наполненное болью и кровью. Где я оступился? Где.” Дым обжег язык и горло, но слабо оскалиться заставили лишь недовольные мысли. “Настоятель Роберт не высказал ничего о моём безумии. Магии. Он не догадывался об истинных причинах, заблуждался, как и я поначалу, сетуя на последствия пыток. Но при желании и в его письме можно найти, за что уцепиться.”

Если Моран захочет, он копнёт глубже. А он захочет. Ален знал, что эта мразь не остановится, пока не заполучит желаемое. Шантажист и манипулятор под ликом воплощения добродетели. “Он не должен узнать о скверне в моей грязной крови, чего бы это ни стоило.” Идея заставить епископа замолчать навсегда не раз посещала голову, но Единый... Одно дело очищать мир от тех, кто сеет зло, другое – убить слугу божьего, хоть тот и курва. “Да. Так честнее.” Это было бы последней чертой. Пойти на преступление, поднять руку на своих собратьев, чтобы защитить себя, и заслужить ещё большую кару. “Это моё испытание. Если совершу злодеяние, Бездна пожрёт мою душу.”

Чёрный маг, который должен спасти свою жизнь. Классическая сказка для гнусных времён. “Нет. Никогда этого не признаю. Никогда.” К горлу подступил раздражающий кашель. “Отец всевышний помилует меня однажды, иначе быть не может. Старик не встанет на моём пути искупления.” Для чего Ульрик ищет рычаги давления, понятно любому идиоту. Становиться марионеткой в чужих руках смерти подобно. “Человек с чёрной магией в рядах служителей Церкви… Моран ищет повод отправить меня под пытки. Идиот он лишь в том, что полагает, будто можно доломать то, что давно мертво.” Ухмылка стала злее, обнажая зубы. Но глаза остались пустыми. “Только сначала предпочёл бы использовать в своих целях. Такие, как он, просто так в расход не пускают.”

От тяжёлых мыслей отвлекли голоса. Ален отстранился от стены, но выдавать свое присутствие не спешил. Без сомнений, у этих господ не всё было гладко, но решать конфликты, беспокоиться о порядке на улицах – вовсе не его работа. Ах да. “Была бы не моя… Не будь я сам служителем Церкви.” Вопрос добродетели имел значение. Достаточная причина, чтобы пригласить сюда служивых. “Жаль, не разобрать, о чём конкретно треплются.”

— Незаметно ступай к площади и приведи стражу, — сжав пальцами хрупкое детское плечо, Вардрагон склонился ближе к мальчишке, чтобы тот расслышал каждое слово. — Быстро.

Ребёнок скрылся в темноте, оставляя инквизитора наедине с подозрительной компанией, к которой он смог подобраться поближе. Девица, так отчаянно защищающая дитя. Среди пёстрой толпы, что казалась непримечательно блёклой, незнакомка стала бы той самой искрой, способной приковать к себе взгляд. Яркие, рыжие волосы, буйные, как дикое пламя – вероятно, зеркало её нрава, больно смело кинулась противостоять ублюдкам. “Хоть и опрометчиво. Даже слишком.” Ален солгал бы себе, подумав, что ему не плевать на судьбу неизвестных ему людей. Плевать, ведь он и так слишком многое отдал за то, чтобы они и тысячи других сейчас жили, не зная страха.

Это не имело ценности теперь, но когда-то давно значило для него всё. “Всё.” Пелена дыма, слетевшая с губ, на мгновение заволокла обзор. “Всё…” Свободная рука, обтянутая кожаной перчаткой, невольно сжалась в кулак. Когда-то в груди инквизитора тоже горел огонь, который не позволил бы остаться на месте при виде несправедливости и чужой трагедии. Теперь там остался лишь давно остывший пепел и холодная пустота. Пропасть, голодная тьма. Незнакомка, сама того не ведая, напомнила ему об этом.

Некогда переломанная нога, как назло, ныла последние несколько дней слишком сильно, поэтому к своему недовольству мужчина слегка прихрамывал. Это он уже давно научился терпеть, как и многое другое, но со стороны никто не мог представить и вполовину ту боль, которую приходилось испытывать. Мази слабо помогали, а светлых лекарей лучше избегать по понятной причине. Особо раздумывать было некогда, но стоило по возможности потянуть время до прихода стражи. Вступать в бой сразу рискованно, велика вероятность одного упустить, а изловить хотелось обоих.

— Отпусти девушку, — Вардрагон остановился, небрежно вытряхивая из трубки пепел. Тон был стальным и жёстким. — А ты, — инквизитор глянул на обернувшегося к нему хмыря. — Освободи дорогу и дай людям пройти.

— Эти пташки кое-что нам должны, — вставил хмырь, так и не заметив недовольного взгляда сообщника, который тот кинжалом метнул ему в спину.

— Закрой пасть, идиот, — прорычал рослый мужик и покрепче ухватил свою добычу, теперь уже глядя на свидетеля. — А ты что ещё за хер? Катись отсюда, пока тебе башку не проломили. Иди жизни порадуйся. У нас серьёзный разговор, не твоего ума дело.

Алариен шагнул ближе, показываясь из тени. Теперь каждый мог разглядеть его бледное лицо, изрезанное старыми косыми шрамами и безжизненные льдисто-голубые глаза. На роже ближайшего бандита, в отличие от главаря, промелькнуло что-то похожее на осознание, сменившееся замешательством. “Узнал меня? Нехорошо. Пусть вспоминает медленнее, где мог видеть.” Ответ очевиден – на публичной казни.

— Здесь я бы поспорил. Ты сделал больно моей даме, — кривая неприятная улыбка на каменном лице делала это утверждение более убедительным. Трубка отправилась во внутренний карман камзола. — Не советую наживать лишних проблем.

— Невеста твоя? — собеседник выпучил глаза, обескураженный новостью и посмотрел на рыжеволосую девушку. Осклабившись, показательно дернул её за руку ещё раз, надеясь добавить страданий. — Эк какой сюрприз, голубка. Только что-то я не видел, чтоб этот ущербец хромой возле тебя хоть раз крутился, а?

“Он ещё и шпионил за этой девицей. Всё интереснее и интереснее.” Упоминание увечья не задевало уже давно. Лишь одному преступнику когда-то не повезло зацепить новоизбранного инквизитора за живое, и тогда от лица правдоруба осталось только кровавое месиво. Попытка доказать себе, что ничего не изменилось. “А стоило помнить, что бывало хуже.” Понадобилось время на принятие, хотя несчастный лишь называл вещи своими именами. Но за содеянное мужчина никогда не каялся, ведь речь шла о вероотступнике.

— Для этого тебе пришлось бы отрастить глаза ещё и на зад… — инквизитор не договорил.

Тот, кто подкрадывался со спины, просчитался только в том, что не учёл источника света, отбросив тень на каменную стену. Алариен ударил с разворота – кажется, неровная рукоять трости врезалась прямо в висок противника. От такого прилёта в голову тот рухнул наземь, но проверять, сдох или нет, было некогда, потому что второй медлить не стал. Хотя Вардрагон и успел подумать о том, что не рассчитал силу. “Паршиво. Труп не допросишь.” Мужчина уклонился от меча, перехватывая занесённую руку и резко выкручивая её назад до внушительного хруста. “Не слишком опытный боец. Рослый выглядит более многообещающе.” Сквозь оглушительный вопль снова послышался жалобный стон костей, на сей раз от щедрого удара в колено, который вывернул ногу хмыря под неестественным углом. Тот завизжал ещё громче. “Где там этот бестолковый мальчишка вместе со стражей?”

Отредактировано Алариен Вардрагон (2024-04-06 02:57:15)