То была ночь жатвы. Полная луна светила так ярко, что можно было разглядеть каждую волосинку на тыльной стороне ладони. И узреть, как темные капли, почти черные в монохромном лунном свете, отчётливо выделяются на бледной коже. На горле некогда юной девы зияла рана, из которой ещё недавно сочилась кровь. Теперь же то была лишь полоса, что отделила ее от жизни. Пустые глазницы смотрели на потусторонний Веренисов мир, а окоченевшие конечности уже были ровно уложены по обе стороны тела. Пред всеми собравшимися лежал обнаженный мертвый солдатик, готовый встать в любую секунду по велению господина в белой маске, коим был никто иной как Тристан Сигрейв, именуемый культистским сбродом Фобосом.
Улыбка, которой одарил картину этот человек, так и осталась незримой для затаивших в благоговейном трепете дыхание зрителей. Они были свидетелями подобного уже отнюдь не впервые, но каждый раз их пастырь неизменно видел в толпе восторженные взгляды. Тис полагал, что многие простолюдины шли в культ от банальной скуки, жажды хлеба и зрелищ - настолько заурядными и бессмысленными были их жизни. Веренис давал им и досуг, миссию и цель самого существования.
А потому в обычной жизни они изображали примерных крестьян и ремесленников, которые так искренне негодовали от пропажи своей соседки Маргарет. Теперь же ее бездыханное тело красовалось пред ними на земле, и уже никто не скрывал радостных вздохов.
Тристан склонился над умерщвленной, и всколыхнувшиеся полы его черной мантии шаловливым потоком воздуха заставили пошевелиться золотистые кудряшки на лбу несчастной девушки. И несчастной не потому, что она умерла (возможно, смерть было самым радостным событием в ее жизни). А потому, что связалась с полным идиотом, которому теперь предстояло спрыгнуть вниз с обрыва вместе с ней. Горе-любовник полагал, что раз Талиону их не венчать против благословения родителей девушки, Веренис уж точно окажется милосердным. Парнишка лично приволок девушку в Культ, но после пары мероприятий, на которых той каждый раз становилось дурно, опомнился и захотел притащить ее обратно в деревню, где ту все уже обыскались. Вот только беглецов поймали, девчонку прирезали в ночь жатвы, а ему предстояло разбиться о камни за то, что своим необдуманным поступком чуть было не подвел всю организацию. А так нельзя. Нет-нет.
Потому Тис произнес пару молитв на выдуманном языке, и вот то, что осталось от девушки, неестественно резко село. Некромант напялил на голову трупу свадебный венок и движением руки заставил Марго подняться. Жениха в парадном костюме подвели на нее поглядеть, несмотря на крики, слезы и другое сопротивление, и пара отправилась в последний путь под ритуальное пение культистов. Песнь эта была протяжная и полная пустых надежд на будущее, которому никогда не суждено было сбыться.
Ритуал прошел более, чем успешно. Представление вышло ярким и, как нельзя кстати, прибыльным как на монеты, так и на другие ценности. Уж неясно, чей то был амулет из Элен' Дора и где раздобыли его последователи Верениса, но такая безделушка могла либо дорого продаться, либо послужить неплохим прикрытием, что иногда оказывалось ценнее любых денег. Но и то, и другое сейчас было нужно Тристану.
Дело в этот раз было особое. Корона шла в обход инквизиции. Церковь, вероятно, слышала о текущей цели Шёпота, но воинам Талиона явно не было известно о том, что Его Величество отправило на поиски одного из своих шпионов.
А дело было в том, что стали поступать отчёты о какой-то аномальной активности культа. Поговаривали, будто где-то в Нельхиоре гнездится некромант, который ставит эксперименты на нечисти, заставляя ее вести себя нетипично. По крайне мере, это то, к чему пришло расследование. Началось все это достаточно давно, но очевидцам сего ужаса по-началу не верили. Выжившие после проделок культа мирные жители в бреду твердили, что мертвяки начали соображать и понимать, двигались мол целенаправленно, смотрели прямо в душу. У страха глаза велики, и полагать, что все именно так, было бы глупо, но даже если правды в этом только часть, она уже заинтересовала правящую верхушку.
Сперва исследователи предположили, что дело в энергетических аномалиях, но когда таковых не обнаружилось, стали думать, что есть некий чернокнижник, который ставит эксперименты над нечистью.
И такой человек был нужен монарху живым и невредимым. Тис очень сомневался в том, что информация, которую они хотели добыть из отличившегося некроманта, пошла бы только на борьбу с культом, как то было заявлено. Иначе Церковь со своими сожжениями могла бы просто подождать, а после расследования уже предать веренисово отродье огню. Но нет, ее по каким-то таинственным причинам было решено оставить в неведении.
Может, отчасти и потому, что сведения об объекте были слишком размытыми. Ведь не было до конца известно, существует ли вообще этот чернокнижник. Сообщения об аномальных живых мертвецах поступали с разных точек Нельхиора. Что из этого было выдумками, а что стоило внимания, было сложно сказать. По крайней мере, королевским воякам. Но Тристан сам практиковал некромантию, а потому примерно понимал, на какие данные стоило обратить внимание.
Сложность была только в том, что таких пытливых некромантов могло быть несколько. А так как культ - скорее стихийное бедствие, чем организованное движение, эти учёные от мира темной магии могут вовсе не знать о существовании друг друга и совершенно не планировать давать совместные концерты. По крайней мере, дядька Тиса, который всю свою жизнь отдал поискам способа вернуть душу в тело и сделать себя бессмертным, совершенно точно не знал о конкурентах на его титул "самого продвинутого сумасшедшего".
И так, из всех сведений, что были у него в распоряжении, Сигрейву удалось сделать только один вывод: если цель и существует, то обитает она, вероятнее всего, в Ульвхейме.Первым этапом могла бы стать проверка мест происшествий, о которых говорилось в отчетах. Но времени прошло достаточно и, к сожалению, останки трупов уже были давно преданы земле, и их местонахождение было неизвестно. В ином случае можно было вызвать на разговор душу кого-нибудь из убиенных и расспросить о том, что произошло. И хотя охоты говорить с чернокнижниками они особой не испытывали, были свои способы договориться с неупокоенными. Но за неимением таковых, пришлось искать живых участников событий.
На очевидцев Тристан вышел быстро, ибо их места проживания были указаны. Двое скончались немногим позже событий, свидетелями которых они стали. Дожил до встречи с Шепотом только один. Им оказался старик, который успел еще повоевать за Винтершилд, пережить всю семью, а теперь и свою маленькую деревушку близ Вальгарда. На разговорах в русле “раньше было лучше”, Сигрейв и старый за кружкой пенного уплыли в такие дали, что в конце концов последний начал с упоением рассказывать о том, что и мертвяки раньше были как мертвяки, а не то что вот эти ваши новомодные. И нарассказал дед того, о чем при армейцах промолчал: думал, что те сочтут его за сумасшедшего. А тот хоть после смерти родных и злоупотряблял горячительными напитками, из ума еще не выжил! Диалог убедил Тиса в том, что таинственный чернокнижник существует. Никакая аномалия не могла заставить восставшую из могилы мать откликнуться на собственное имя. Старик утверждал, что из своего погреба видал, как она среагировала четко на него и, подойдя к рыдающему сыну, приложила руку к его щеке, нежно так, почти как живая. Потом вцепилась, конечно, ему в щеку, но на секунду она словно вспомнила свою прошую жизнь.
Этого уже вполне хватало для того, чтобы созывать культистов. При свете дня расспрашивать их было бесполезно. Тристан прежде лично проводил лекции при луне о том, как нужно реагировать на речи о культе, кто бы ни спросил. “Славить Верениса при свете дня можно только в мыслях своих, ибо солнце это лживое, нет в нем правды и не достойно оно слышать имя Его”, - вот, какую чушь он вдохновенно нес на собраниях. Потому сектанты днем превращались в труппу отменных актеров, и несмотря на разобщенность культа, это оставалось неизменным в любом уголке страны. Как и человеческая натура. А потому представления, что Тис устраивал во славу лжебога, работали везде и безотказно. Местных проповедников культа поначалу не очень обрадовало, что какой-то чужеземец пришел отбирать у них работу, и на контакт они не шли.
Но после Жатвы в полнолуние один таки сдался. Завершительный акт кровавых ритуалов был настолько романтичным и трогательным, что один из чернокнижников, что решил присутствовать на мероприятии, очень просил Тристана обучить его тому же после мероприятия. Сильных темных магов на востоке Ульхейма, как выяснилось, не было, или они просто не участвовали в сборах податей с культистов, отсиживаясь в своих логовах. Те, что заведовали собраниями, могли максимум собаку поднять и ту, вялую и сутулую. Так что несколько мертвецов за одну ночь (Маргарет была лишь одной из), уже было слишком круто для местных. Тис согласился показать пару фокусов неучам в обмен на информацию и выяснил, где может обитать Ульхеймская культовая верхушка. Так, от гор Фанэнтемора поиски привели его сперва в Рагнвальд а затем в Дреахтеран. Там удалось встретиться с парой блатных веренисовых отродий, которые навели Тристана уже на нужного человека.
Несколько месяцев пассивного сбора информации параллельно с выполнением других, более срочных поручений, и наконец у него было имя. Грац Монтано, “профессор”. Целитель из Торнхольда, некромант-исследователь с весьма незаурядным, как выяснилось, мышлением. Многие культисты, видимо, ощущая подавляемую вину за то, что делали во имя Верениса, не слишком стремились контактировать с собратьями в обычной жизни. Это все-таки не клуб по интересам, а секта, где каждый пришедший обретал лишь одну любовь и надежду - великого Верениса. Настолько сильно эти люди были разочарованы в мироустройстве, что их боль и ненависть перерастали в воинственное отчаяние, которым они готовы были выжечь все на этом свете. Разбитые и потерянные, культисты никогда не сбивались в стайки и сообщества, быстро разбегались с собраний, словно тараканы, в своих темных мантиях, не задерживаясь надолго. А Грац, по словам местных, весьма охотно общался с другими последователями лжебога.
И, что более интриговало, подобное стремление к единению он испытывал, судя по всему, не только с живыми, но и с мертвыми, которых выдергивал из забвения: до того они были ему интересны.
Сигрейва это все очень взбудоражило. Неординарных личностей он любил хотя бы потому, что они, чаще всего, оказывались самыми полезными и именно с ними можно было вести хоть сколько-нибудь стоящий диалог. Как можно использовать господина Монтано Тристан еще не знал точно, но был уверен в том, что это знакомство окажется плодотворным.
Потому он был в приподнятом расположении духа, когда подобрался к запрятанному в лесах близ Торнхольда убежищу культистов. Вламываться без приглашения было бы ужасно невежливо, а потому, стоя у входа в подземелье, вместо приветствия он громко затянул песнь во славу Верениса. Чистый голос его звонким эхом раздался в мирно спавшей чаще, и песнь эта была протяжная, полная насмешки над пустыми надеждами на будущее, которому никогда не суждено было сбыться.
Отредактировано Тристан Сигрейв (2023-06-14 08:02:41)
